Сын Марка Аврелия, унаследовал власть с пелёнок и стал первым императором, рождённым в пурпуре. Одержимость греческим героем, стирая границы между реальностью и мифом, сделала его самым настоящим безумцем. От гладиаторских боёв до бесстыдного самопровозглашения себя римским Геркулесом, Коммод вошёл в историю, как одних из самых худших римских императоров, присоединивших к печально известным рядам, среди которых был Калигула, Нерон, Домициан и Элагабал.
Историки, описывавшие его правление, рисуют яркие портреты человека, воплощавшего в себе множество пороков от жестокости и капризов до помешательства, неряшливости и чувственности, которая одновременно очаровывала и отталкивала его подданных.
Ранние годы
История возвышения Коммода начинается в конце лета 161 года нашей эры. Будущий император родился не в Риме, а в Ланувии. Он был сыном Аврелия и Фаустины Младшей, которая была не только женой Марка, но и его двоюродной сестрой, а также младшей дочерью Антонина. Таким образом, Коммод и его старший брат-близнец родился в самом эпицентре императорской власти во втором веке. К сожалению, трагедия постигла императорский дом в 165 году, когда умер Тит, его старший брат, оставив Коммода единственным сыном Марка и его наследником. С раннего возраста будущий император отличался особой раздражительностью и жестокостью. Будучи двенадцатилетним мальчиком, Коммод был настолько взбешён тёплой ванной, что приказал бросить в топку банщика, который её готовил. Жизнь бедной домашней прислуги была спасена только благодаря сообразительности товарища-раба, который вместо этого бросил в печь овчину. Зловоние дыма убедило мальчишку в том, что преступление, связанное с недостаточно горячей ванной, было должным образом отомщено.
Становление императором
Известно, что уже в 172 году нашей эры, когда Коммоду было всего одиннадцать лет, он присоединился к своему отцу в кампании при Карнунте (на востоке современной Австрии). Это место служило штаб-квартирой императора во время Маркоманской войны, когда Марк сражался против вторжений ряда германских племён. В октябре того же года Коммоду был присвоен титул Германика вместе с его отцом. Весной 175 года один из самых доверенных генералов императора, Авидий Кассий, поднял мятеж. Из провинции Сирия, где он исполнял обязанности губернатора, Кассий провозгласил себя императором, а провинции Иудея и Египет заявили о своей верности. Прежде чем Марк смог начать кампанию по подавлению восстания, Кассий был убит своим соратником.
Дабы подавить любые остаточные волнения, Аврелий позаботился о том, чтобы на вопрос о престолонаследии был дан окончательный ответ. Общественная роль Коммода в управлении империей рука об руку с Марком становилась всё более заметной, в том числе при чеканке монет и к 176 году Коммод был признан императором, а к 177 году — Августом, подтвердив, что правление империей не было разделено между отцом и сыном.
Империя в состоянии войны
Поле смерти своего отца, Коммод стал единоличным правителем в 180 году, заручившись поддержкой солдат на границе. Он хорошо осознавал значение своего возвышения. Это был первый случай со времён правления Тита, сына Веспасиана, когда империя перешла к биологическому сыну, и первый раз в истории, когда она перешла к ребёнку, воспитанному специально для того, чтобы стать императором. В речи, записанной (и, вероятно, придуманной) историком Геродианом, Коммод разъясняет свою уникальность солдатам и придворным, собравшимся на границе: «Я один был рожден для вас в императорском дворце… Пурпур принял меня, когда я появился на свет, и солнце осветило меня, человека и императора, в одно и то же мгновение».
Поскольку его отец прославляется как образец имперского правления, нельзя отрицать, что он руководил царствованием, опустошённым войной. Его сын, несмотря на все остальные свои недостатки, не стремился к конфликтам. Однако причины, по которым он стремился к миру, по-видимому, были менее чем благородными. Историки единодушны в том, что император быстро потерял интерес к продолжению кампании своего отца, поощряемый группой фаворитов и подхалимов, которые собрались вокруг нового правителя и поощряли его вернуться к комфорту Рима. Тем не менее вокруг империи действительно возникли проблемы, потребовавшие вмешательства, сначала в Дакии (современная Румыния, провинция, захваченная Траяном), а затем и в Британии. Эти кампании в Дакии в 183 году н.э. позволили отличиться двум будущим претендентам на императорский трон, Клодию Альбину и Песценнию Нигеру (однако ни один из них не смог победить Септимия Севера, когда пришло время).
Заговоры, сплетни и интриги
Уменьшение числа конфликтов на границах империи не сопровождалось установлением мира внутри. Политическая борьба сопровождала правление Коммода с самых первых дней, и император был вынужден противостоять нескольким попыткам заговора. Ещё в 182 году его старшая сестра Луцилла (носившая титул Августы как вдова Луция Вера) попыталась организовать восстание против императора, в котором участвовали некоторые ведущие сенаторы, планирующие убить императора, пока он посещал театр. Против него было организовано несколько неудачных заговоров, в том числе один, в котором главный заговорщик — Клавдий Помпеянус пытался свергнуть Коммода. Размахивая мечом, он крикнул императору: «Смотри! Это то, что посылает тебе Сенат!».
Телохранители Коммода схватили глупого убийцу, и заговор был сорван. Неудивительно, что подобного рода выходки ещё больше отдалили Коммода от нормальных отношений с Сенатом. На ведущих людей Империи смотрели с подозрением и часто убирали со сцены, независимо от того, были они лояльны или нет. Это случилось с братьями Квинтилиями, чья роскошная вилла на Аппиевой дороге к юго-востоку от Рима была захвачена императором. Ответные чистки в Риме позволили новым людям занять влиятельные посты, наиболее близкие к Коммоду. Самым печально известным среди них был вольноотпущенник Клеандр, который дослужился до командования преторианцами, императорской охраной. Он предпринял согласованные усилия, чтобы сосредоточить власть в своих руках, наблюдая за продажей государственных должностей и военного командования тому, кто больше заплатит. Однако в конечном счёте он столкнулся с народным недовольством. Нехватка продовольствия опустошила Рим в 190 году, и префект Анноны, или отдела снабжения зерном (praefectus annonae), возложил вину на Клеандра. Гражданские беспорядки переросли в насилие во время гонок на колесницах в Большом цирке, и Клеандр был вынужден бежать к Коммоду, который остановился в Ланувии. Непостоянство императора погубило Клеандра. По совету своей любовницы Марсии Коммод приказал обезглавить Клеандра (и его сына).
Вдали от Рима начались волнения в северных провинциях Британии и Галлии, спровоцировавшие дезертирство военных. Это достигло апогея, когда группа недовольных солдат собралась вокруг харизматичного негодяя Матернуса, который возглавил заговор с целью убийства Коммода. Хотя в конечном счете это не увенчалось успехом, эта история о дерзком противостоянии злодеянию развратного императора представляет собой один из наиболее занимательных отрывков древней истории.
Одержимость Гераклом
Череда заговоров и интриг против него, а также влияние сомнительных придворных приводили ко всё более странному поведению Коммода, по мере того как он всё больше и больше впадал в манию величия. Император сильно не соответствовал стандартам поведения, установленным его отцом. Самой печально известной была склонность Коммода к гладиаторской арене. Источники ясно дают понять, что как мужчина Коммод был в прекрасной физической форме. Он получал удовольствие от физических занятий, включая скачки на лошадях и колесницах, а также спарринги.
Казалось бы, в этом нет ничего такого, над чем бы стоило насмехаться или критиковать. Но печально известный Коммод любил играть на публику. Он был императором-гладиатором (прославленным Хоакином Фениксом в фильме 2000 года «Гладиатор»), часто сражавшимся на арене, к большому стыду собравшихся зрителей-сенаторов. Ко всему прочему он прославился своей охотой на зверей, в том числе спасением осужденного преступника из пасти леопарда в одной схватке.
Наряду со своими подвигами на арене Коммод поддерживал тесную связь с культом Геракла. Гладиаторские бои были не единственной новой парадигмой представления имперской власти, принятой Коммодом. Вдохновлённый подвигами Геракла, император связал себя с римским пантеоном, поскольку Геркулес был сыном Юпитера, главного римского бога. Важно признать, что некоторые историки и философы того времени крайне критически относились к открытому и недвусмысленному изображению Коммода в роли Геракла, т.к. оно основывалось на имперском прецеденте. Основная проблема заключалась в том, что Коммод утверждал свою связь с полубогом и героем мифа. Согласно Диону, император включил титул «римский Геркулес» в свою номенклатуру, в то время как полубог также был включен в переименованные месяцы римского календаря (вместе с именем Коммода). Его мания величия распространялась по всей империи и не ограничилась Римом. Алтарь, найденный в Дура-Европосе, на юго-западном берегу Евфрата, свидетельствует о распространении представления о Коммоде как о Геракле даже до самых отдаленных пределов империи. Изображения императора в обличье Геракла циркулировали по империи, начиная от монет и заканчивая произведениями искусства, включая, пожалуй, одну из самых известных статуй, сохранившихся со времён античности.
Связь Коммода с Гераклом также шла рука об руку с гладиаторскими боями. Дион писал, что императорскую дубинку и львиную шкуру (сразу узнаваемые символы личности Геракла) несли перед императором в процессиях, и они также были помещены на позолоченное сиденье Коммода в амфитеатре. Император появлялся на арене и подражал подвигам греческого героя. Демонстрация его мастерства в обращении с луком должна была послужить имитацией шестого подвига Геракла.
Одержимый полубогом римский император был убит в канун 192-го Нового года. Его память была предана забвению, а его смерть была отпразднована в Риме, не в последнюю очередь сенаторской элитой, которая вступила в заговор против него. По сути, выходки Коммода, примерявшего на себя роль как гладиатора, так и Геракла можно понимать как аспекты одной и той же цели. Эти новые парадигмы императорской власти позволили самому благороднорождённому из всех римских императоров сформулировать новую версию статуса.