Дискуссии на тему роли конницы в годы войны продолжаются. Якобы наша кавалерия с шашками наголо летела на немецкие танки, а советские маршалы перед войной переоценивали её важность.
В исторической дискуссии о переоценке военной стратегии в начале войны в 90-е годы часто можно было услышать мнение о том, что перед войной возобладало мнение так называемых «конников»: Ворошилова, Буденного, Щаденко. Якобы они ратовали за то, чтобы число кавалерийских частей было увеличено. Ефим Щаденко в частности говорил: «Война моторов, механизация, авиация и химия придуманы военспецами. Пока главное — лошадка. Решающую роль в будущей войне будет играть конница».
Подобные цитаты, вырванные из контекста, любители поёрничать на темы «с шашками против танков» любят приводить как доказательство недальновидности советского военного командования в начале войны, однако, если смотреть на факты и документы, картина предстает совсем иной. Количество управлений кавалерийских корпусов перед войной уменьшилось до 5, кавалерийских дивизий — до 18 (4 из них дислоцировались на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий — до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий — до 2. После всех сокращений Красная кавалерия встретила войну в составе 4 корпусов и 13 кавалерийских дивизий.
Общая штатная численность кавалерийской дивизии составляла 8968 человек и 7625 лошадей, кавалерийского полка соответственно 1428 человек и 1506 лошадей. Таким образом, мнение о том, что Сталин, Ворошилов и Буденный хотели выиграть войну «верхом» является банальным мифом.
Кавалерийские корпуса Красной армии оказались самыми устойчивыми соединениями РККА в 1941 году. Им удалось выжить в бесконечных отступлениях и окружениях первого года войны. Кавалерия была, в первую очередь, единственным средством, позволявшим осуществлять глубокие охваты и обходы, а также совершать эффективные рейды в тыл врага. В начале войны, в 1941–1942 годах кавалеристы сыграли важнейшую роль в оборонительных и наступательных операциях, по сути взяв на себя роль мотопехоты Красной армии, так как в это время численность и боеготовность этих соединений в РККА была незначительной.
В годы пресловутой перестройки можно вспомнить, как ее «прорабы» истерично клеймили «заскорузлых кавалеристов», которые мешали созданию могучей танковой Красной Армии. И, мол, только поэтому Красная Армия терпела жестокие поражения в начале войны.
Но вот прошло время, открылись архивы и начались удивительные вещи. Вдруг выяснилось, что очень часто именно кавалерийские соединения Красной Армии гораздо успешнее сражались против немецких танковых и моторизованных соединений, чем танкисты. И их контрудары ставили немцев в критическое положение. И выяснилось, что танкисты, действуя именно совместно с кавалерией, добивались куда как больших успехов, чем действуя самостоятельно.
Теорией боевого применения конницы в СССР занимались вполне трезво смотревшие на вещи люди. Это, например, бывший кавалерист царской армии, ставший в СССР начальником Генерального штаба, Борис Михайлович Шапошников. Именно его перу принадлежит теория, ставшая основой практики боевого применения конницы в СССР. Это был труд «Конница (кавалерийские очерки)» 1923 г., ставший первым большим научным исследованием по тактике кавалерии, вышедшим после Гражданской войны. Работа Б.М. Шапошникова вызвала большую дискуссию на совещаниях кавалерийских начальников и в печати: сохраняет ли конница в современных условиях свое прежнее значение или является лишь «ездящей пехотой».
Борис Михайлович вполне вразумительно обрисовал роль конницы в новых условиях и мероприятия по ее приспособлению к этим условиям:
«Изменения, вносимые под влиянием современного оружия в деятельность и устройство конницы, сводятся:
В тактике. Современное могущество огня затруднило до крайности ведение конного боя конницей, сводя его к исключительным и редким случаям. Нормальным видом боя конницы является комбинированный бой, причем конница не должна выжидать действий исключительно в конном строю, а, завязывая стрелковый бой, должна вести его с полным напряжением, стремясь им разрешить задачи, если обстановка не благоприятствует производству конных атак. Конный и пеший бои являются равноценными способами действий конницы наших дней.
В стратегии. Мощность, губительность и дальность современного оружия затруднили оперативную работу конницы, но не уменьшили ее значения и, наоборот, в ней открывают для конницы истинное поле успешной деятельности как самостоятельного рода войск. Однако успешная оперативная работа конницы будет возможна лишь тогда, когда конница в своей тактической деятельности проявит самостоятельность в решении задач в соответствии с современной обстановкой ведения боя, не уклоняясь от решительных действий в пешем строю.
В организации. Борьба с современным вооружением на поле боя, приближая таковую в коннице к пехотным действиям, требует изменения в организации конницы ближе к пехотной, намечая численное увеличение соединений конницы и подразделение последних для пешего боя аналогично принятому в пехотных частях. Придача коннице пехотных частей, хотя бы и быстро передвигающихся, является паллиативом — конница должна самостоятельно вести борьбу с пехотой противника, одерживая собственными силами успех, дабы не ограничивать своей оперативной подвижности.
В вооружении. Современное могущество огнестрельного оружия для борьбы с ним требует наличия в коннице такого же могущественного огнестрельного оружия. В силу этого «бронированная конница» наших дней должна принять на вооружение своих всадников винтовки со штыком, аналогичные пехотным, револьвер, ручные гранаты и автоматические ружья; увеличить число пулеметов как в дивизионных, так и полковых командах, усилить артиллерию, как в числе, так и в калибре, введя обязательно гаубицу и зенитные орудия; усилить себя придачей автоброневых средств с пушками и пулеметами, легкими автомобилями с теми же средствами огня, танками и содействием огня воздушных эскадрилий».
Заметим, что высказанное по горячим следам после Гражданской войны (1923 г.) мнение ни в коей мере не оказалось под воздействием эйфории от применения конницы в 1918–1920 гг. Задачи и область применения кавалерии вполне четко очерчены и определены.
Вот сентябрь 1941 года. 24-й моторизованный армейский корпус 2-й танковой группы Гудериана прорвался в тыл советского Юго-Западного фронта. «Быстроходный Гейнц» в отличие от Клейста и Манштейна не получал по зубам в июне под Бродами и Ровно или в июле под Сольцами. И поэтому гитлеровский генерал чувствовал себя весьма комфортно. И следовал со штабом своей танковой группы по пятам 24-го моторизованного корпуса. И вдруг 17–21 сентября в районе Ромн этот немецкий корпус получает зубодробительный удар. Сам Гудериан в своих мемуарах признавал, что пережил очень неприятные ощущения, когда кавалеристы почти прорвались к его командному пункту. Этот контрудар нанес 2-й кавалерийский корпус генерала Белова совместно с
1-й гвардейской стрелковой дивизией (бывшей 100-й стрелковой) и 1-й танковой бригадой. И устроил жестокую трепку немцам.
И после этого Гудериану продолжало доставаться. 30 сентября у Штеповки 2-й кавалерийский корпус Белова совместно с 1-й гвардейской Московской Пролетарской мотострелковой и все той же 1-й танковой бригадой нанес жестокий урон 25-й моторизованной дивизии 2-й танковой армии (так стала именоваться танковая группа Гудериана). В результате эта дивизия, вместо того, чтобы участвовать в наступлении на Москву, была вынуждена несколько дней зализывать раны. Но на этом неприятности Гудериана опять не закончились.
Конница, таким образом, до появления в Красной армии моторизированных частей и соединений была единственным маневренным средством оперативного уровня. Во второй половине войны, с 1943 года, когда механизированность Красной армии улучшилась и были отлажены механизмы танковых армий, конница стала играть важную роль в решении специальных задач во время наступательных операций. Красная конница во второй половине войны осуществляла прорыв вглубь обороны противника, образовывала внешний фронт окружения. В случе, когда наступление шло по шоссейным дорогам приемлемого качества конница не могла поспеть за моторизированными соединениями, но во время рейдов по грунтовым дорогам и бездорожью кавалерия не отставала от мотопехоты.
К преимуществам кавалерии можно отнести её независимость от горючего. Её прорывы на большую глубину позволяли РККА экономить силы пехоты и танкистов, обеспечивая высокий темп наступления армий и фронтов. Количество кавалерийских и танковых частей в Красной армии было практически одинаковым. Танковых армий в 1945 году было 6, кавалерийских корпусов — семь. Большая часть и тех и других носила к концу войны звания гвардейских. Если выражаться образно, то танковые армии были мечом Красной Армии, а красная конница — острой и длинной шпагой. Использовались в Великую Отечественную войну и полюбившиеся красным командирам в Гражданскую тачанки. Иван Якушин, лейтенант, командир противотанкового взвода 24-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии вспоминал: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».
Отличились на войне кавалерийские казачьи части. Знаменитой стала Кущевская атака в начале августа 1942 года, когда казачьи дивизии смогли задержать наступление немцев на Кавказ. Казаки тогда решили стоять насмерть. Встав в лесопосадках недалеко от станицы Кущевская, они были готовы к атаке и ждали приказа. Когда приказ был дан, казаки пошли в атаку. Треть пути до немецких позиций казаки прошли шагом, молча, только степной воздух шипел от взмахов шашек. Потом перешли на рысь, когда же немцы стали видны невооруженным взглядом, пустили лошадей в галоп. Это была настоящая психическая атака.
Немцы опешили. Они и до этого были наслышаны про казаков, но под Кущевской увидели их во всей красе. Вот только два мнения о казаках. Одно — итальянского офицера, второе — немецкого солдата, для которого бой под Кущевской стал последним. «Перед нами встали какие-то казаки. Это черти, а не солдаты. И кони у них стальные. Живыми нам отсюда не выбраться». «Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам меня преследуют кошмары. Казаки — это вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего».
Несмотря на явное преимущество в оружии, немцы дрогнули. Станица Кущевская трижды переходила из рук в руки. По воспоминаниям казака Мостового, в бою участвовала и немецкая авиация, но из-за сутолоки, в которой уже шла ожесточенная борьба в рукопашную, она оказалась фактически бесполезной — бомбить своих люфтваффе не хотел. Самолеты кружили над полем боя на бреющем полете, очевидно желая напугать казачьих коней, только и это было бесполезно — казачьи лошади были приучены к реву моторов.
Интересно почитать воспоминания санинструктора кавалерийского эскадрона Зинаиды Корж (по книге С. Алексиевич «У войны не женское лицо»): «После Кущёвской битвы — это была знаменитая конная атака кубанских казаков — корпусу присвоили звание гвардейского. Бой был страшный. А для нас с Олей самый страшный, потому что мы еще очень боялись. Я, хотя уже воевала, знала, что это такое, но вот когда кавалеристы пошли лавиной — черкески развеваются, сабли вынуты, кони храпят, а конь, когда летит, он такую силу имеет; и вся вот эта лавина пошла на танки, на артиллерию, на фашистов — это было как в страшном сне. А фашистов было много, их было больше, они шли с автоматами, наперевес, рядом с танками шли — и они не выдержали, понимаете, они не выдержали этой лавины. Они бросали пушки и бежали».
Кавалерия нашла себе применение и в конце войны. Об использовании кавалерийского корпуса в Восточно-Прусской операции писал Константин Рокоссовский: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны». Показательно, что Рокоссовский подчеркивает, что кавалеристы наступали на танки, спешившись. Именно это была классическая тактика использования кавалерии против моторизированных частей. При встрече с танковыми соединениями, всадники спешивались, а коней уводили в безопасное место прикрепленные к каждой кавалерийской части коноводы. В бой с танками красные кавалеристы вступали в пешем строю.
Но есть и другие мнения. Давайте их тоже рассмотрим.
Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года. В этот же день на западных рубежах Польши состоялся бой у Кутно, где польские уланы налетели на немецкие танки, понеся большие потери. В мемуарах известного немецкого генерала Гудериана «Воспоминания солдата» про эту атаку есть такие слова: «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери».
Сражение стало известным благодаря следующему факту: очевидцы, глядя на трупы убитых поляков, по непонятным причинам стали заявлять, что польские кавалеристы пытались повредить танки своим холодным оружием. Немецкая пропаганда стала использовать этот факт, доказывая абсолютное неумение поляков различать истинную и ложную информацию. С другой стороны, для запугивания противника поляки придумали миф, что поляки всё же разрубили хотя бы один танк или бронеавтомобиль холодным оружием, доказывая свою отчаянную храбрость и желание защищать свою Родину от захватчиков.
Польская кавалерия на день задержала наступление немцев, и войска оперативной группы «Черск» получили шанс для отхода. Впрочем, немцы оправились от такого удара в течение нескольких часов. 18-й полк по приказу генерала Станислава Гжмот-Скотницкого был награждён орденом Virtuti Militari за храбрость, проявленную в бою.
В тот же день немецкие военные корреспонденты и их итальянские коллеги исследовали поле боя (а также трупы польских солдат). Итальянский журналист Индро Монтанелли принялся за написание статьи о битве и написал о мужестве и героизме польских солдат, которые бросились на немецкие танки с саблями и пиками. Хотя ничего подобного не происходило в реальности, эта выдумка стала распространяться со стремительной скоростью: в немецком журнале «Die Wehrmacht» от 13 сентября было отмечено, что польские войска серьёзно недооценили мощь немецкой армии; польская пропаганда заявляла, что немецкая бронетехника вообще не была бронирована, чем и пытались воспользоваться польские войска. В послевоенные годы в СССР событие расценивалось как образец глупости и безрассудства польских командиров, которые пролили кровь невинных солдат и вообще не были готовы к войне.
По заявлению Джорджа Парада: «В отличие от заявления немецкой пропаганды, польские кавалерийские бригады никогда не нападали на танки, будучи вооруженными саблями и пиками, поскольку у них были противотанковые орудия 37-мм калибра (например, Bofors wz.36, носивший название в Великобритании Ordnance Q.F. 37 mm Mk I), и такие орудия могли пробивать 26-мм броню на расстоянии 600 м под углом 30 градусов. Кавалерийские бригады в то время реорганизовывались и становились моторизированными бригадами.»
В России находятся такие, кто считает, что писать так про кавалерию, сражающуюся против танков, якобы грешно: «Слова эти [Гудериана] были поняты буквально и творчески развиты в художественной литературе: «По крупповской броне звонко стучали клинки отважных варшавских жолнеров, об эту же броню ломались пики польской кавалерии. Под гусеницами танков погибло все живое…» Кавалеристы стали представляться какими-то буйнопомешанными, бросающимися в конном строю на танки с шашками и пиками. Бой мифических «жолнеров» с танками Гудериана стал символом победы техники над устаревшим оружием и тактикой»…
Автор из «Военного обозрения», похоже, возмущен справедливыми словами Гудериана. Но на самом деле вот что говорили сами ветераны той польской атаки на танки: «Нам говорили, что танки из фанеры и их легко можно разрубить саблей… Я, подскакав сбоку к танку, изо всех сил рубанул его, думая, что рублю фанеру. Мою кисть руки раздробило от резкого отскока эфеса сабли от жесткой брони»…
Получается, прав Гудериан, ошибается «Военное обозрение». Польские уланы в самом деле выглядели идиотами, но только потому, что их невольно обманули их командиры. Немцы действительно использовали фанерные танки, но только лишь как муляжи для вражеской авиации.
В бесполезности кавалерии против танков и пушек в современных условиях убедился даже самый упертый кавалерист СССР Буденный. И, тем не менее, в состав Красной армии в годы Великой Отечественной войны были включены казацкие дивизии.
КАТАСТРОФА ПОД РЖЕВОМ
Не менее печальна, чем бой поляков с танками, судьба 46-й кавалерийской дивизии Красной армии. Но если поляки путались на счет танков, то в Красной армии, похоже, путались во времени, полагая, видимо, что на дворе все еще 1920 год. В составе действующей армии во время Великой Отечественной войны кавалеристы 46-й дивизии воевали с 18 сентября 1941 года, когда выгрузилась на станции Фирово. Всадники вступили в бой, не имея тяжёлого вооружения, которое было передано в распоряжение штаба 31-й армии. По этому поводу начштаба дивизии полковник А.Я. Сошников возмущенно писал: «Странное было положение, что необстрелянная дивизия идет воевать без артиллерии и пулеметов. Все это вызывало недоумение и возмущало…»
В оборонительных боях и в ведении разведки кавалеристам еще как-то получалось действовать более-менее быстро и эффективно. Но в атаках…
Ржев… Белая и одновременно черная страница Второй мировой войны и самое грандиозное сражение за всю известную историю человечества. За год боев за Ржев (январь 1942 – март 1943 гг.) участвовало с обеих сторон до 10 миллионов (!!!) человек, а Красная армия потеряла 2,5 миллиона солдат и офицеров – чудовищная трагедия. Успех сражения так и остался за немцами. Потому Ржев и предпочли забыть, и его не вспоминают до сих пор. Фильм про Ржев, показанный на НТВ, лишь возмутил ура-патриотов. Солдат Красной армии, по мнению немцев, гнали на убой как скот (видимо, тогда солдаты и дали Жукову обидную кличку Мясник).
В начале января 1942 года 46-я кавалеристская дивизия была переброшена северо-западнее Ржева, и с 8 января 1942 года участвовала в наступлении в ходе Ржевско-Вяземской операции. Затем кавалеристов бросили в прорыв из окружения в составе подвижной группы Соколова. По этому поводу Хорст Гроссман пишет в мемуарах: «В это же время к участку скакали галопом 5 казачьих эскадронов, стремясь прорваться на юго-восток. Им оказали достойную встречу. Каждый, имеющий оружие, стрелял, будь то пехотинец или артиллерист. Самоходные орудия и легкая артиллерия били прямой наводкой. Случайно один Ю-88 появился над деревней и, увидев русских, пустил в ход бомбы и бортовое оружие. Этим сосредоточенным огнем все казаки были уничтожены».
Любопытно, как об этой человеческой трагедии кавалерийской дивизии пишут кабинетные советские историки и их переписывают современные грамотеи: «5 июля 1942 года дивизия получила приказ о выходе из окружения, по-видимому, частью сил вышла»… «По-видимому»! Это просто невероятно! Дивизия практически вся погибла, а кабинетные «крысы» спокойно пишут «получила приказ», «по-видимому»!
7 июля 1942 года 46-я кавалерийская дивизия прекратила свое существование: всех, кто чудом остался в живых, перевели в 24-ю кавалерийскую дивизию.
АТАКА ПОД СТАНИЦЕЙ КУЩЁВСКОЙ
Однако трагедия одних не становилась уроком для других. Рано утром 2 августа 1942 года в боях за станицу Кущёвскую (Краснодарский край) кавалерия вновь пошла в атаку на танки и пушки с голой шашкой. Об этой ночной атаке кубанских казаков на позиции немцев известно мало, и информация крайне противоречивая, что лишнее доказательство её провала.
Итак, 2 августа 1942-го казаки 13-й Кубанской дивизии в конном строю атаковали немецкие войска у станицы Кущёвской. Бой длился три-четыре часа.
По рассказу ветерана Кубанского казачьего кавалерийского корпуса Е.И. Мостового, после артиллерийской подготовки кавалерия развернулась в лаву шириной полтора-два километра. Немецкие войска открыли огонь с опозданием, после чего ввели в действие авиацию, но с малым эффектом. Казаки стремительно врубились в немецкие порядки якобы на несколько километров, подбили несколько танков, но неся потери, быстро отступили.
Трубач 4-го гвардейского казачьего кавалерийского корпуса И.Я. Бойко сообщал, что артиллерийской подготовки не было: казачьи эскадроны, используя высокую растительность, в ночь с 1 на 2 августа скрытно заняли исходное положение для атаки, а утром внезапно атаковали противника и ворвались в станицу. Но немцы их оттуда быстро выбили.
Согласно мемуарам Е.С. Поникаровского, два полка казаков при поддержке танков выбили немецкие войска с позиций у станицы, после чего начался затяжной бой в самой Кущёвской, и станица трижды переходила из рук в руки… Как-то все воспоминания ветеранов очень выборочны, туманны и не дают нам четкого ответа – а чем всё закончилось? И чего это стоило?
Маршал А.А. Гречко писал в мемуарах об атаке конницы, кажется, более внятно:
«В ночь на 1 августа дивизия произвела налёт на станицу, но он оказался безуспешным, так как 216-я стрелковая дивизия в бою не участвовала. В следующую ночь казаки после авиационной подготовки предприняли новый налёт силами 15-й, 13-й кавалерийских дивизий и одной танковой бригады. Завязались ожесточённые бои за станицу. Три раза Кущевская переходила из рук в руки. 216-я дивизия и на этот раз не оказала поддержки казакам. В итоге кавалерийский корпус отошёл на исходные позиции. В этих ночных атаках на Кущевскую казаки 13-й кавалерийской дивизии уничтожили более 1 тыс. гитлеровцев и около 300 взяли в плен».
Значит, более упорные бои с немцами под Кущёвской завязались лишь при поддержке танковой бригады и авиации. Ну а каковы же были потери? И если Гречко указывает до 1000 убитых гитлеровцев, он почему-то забывает о более 2000 убитых казаков, хотя другие советские источники называли куда как меньшую цифру немецких потерь и более реальную – 400 солдат. Более же точные потери в убитых казаках 17-го кавалерийского корпуса составили 2163 человека. И станицу так и не освободили.
Победы не было, потери большие… Куда как более благоприятную для себя кавалерийскую атаку шестисот легких кавалеристов на казачью артиллерию в годы Крымской войны (1855 г.) англичане назвали чуть ли не трагедией. Но английские кавалеристы хотя бы захватили батарею русских. Погибло и было ранено почти половина от 600 конницы. Уже это заставило англичан обвинить своих командиров в самодурстве и некомпетентности, как и фразу «атака легкой кавалерии» сделать крылатой фразой, обозначающей Пиррову победу.
Ну а советские историки молчали по поводу потерь и неудачи атаки под Кущёвской, мол, напугали немцев – и то хорошо. Погибло 2163 человека? Ну так под Ржевом еще больше погибло! Увы. Беречь людей в СССР никогда не умели и не желали. Нарожают…
БРАВЫЕ ИТАЛЬЯНЦЫ
Но как ни странно, были и позитивные примеры использования кавалерии в годы войны. Увы, не у нас.
Сталинградский фронт. Утро 24 августа 1942 года выдалось ясным и теплым. Рядовой 812-го сибирского стрелкового полка сидел по нужде в подсолнухах близ хутора Избушенский. Вдруг он услышал топот копыт, а еще через несколько секунд увидел всадников в белых перчатках, в круглых явно не немецких касках и красных платках на шее, которые окрикнули его: «Комараде!» В ответ красноармеец выстрелил из трехлинейки. Так началось очередное сражение Великой Отечественной войны с участием конницы.
Ведущий научный сотрудник Центрального музея Вооруженных Сил Владимир Афанасьев говорит про загадочных всадников: «Это был передовой отряд итальянского кавалеристского полка «Савоя». 20 августа 1942 года советские войска начали контрнаступление на стыке 8-й итальянской и 6-й немецкой армий вдоль правого берега реки Дон. В пробитую брешь итальянским командованием было решено бросить наиболее мобильное свежее соединение».
В августе 1942 года в полку «Савоя» насчитывалось 700 сабель. На его вооружении были карабины Каркано образца 1938 года и трофейные автоматы ППШ.
Накануне вечером командир полка Алессандро Беттони Каццаджо приказал окопаться для ночлега. Пока рядовые копали, следуя другой старинной традиции, офицеры уселись ужинать, используя полковое серебро. Тем временем, два батальона 812-го сибирского стрелкового полка командира Серафима Меркулова скрытно окопались в широкой низине примерно в 700-800 метрах к северу от лагеря итальянцев. Близость двух военных лагерей и сыграла роковую роль в сражении под хутором Избушкинским.
Вскоре после выстрела из подсолнухов солдата, на итальянские позиции обрушился огонь советских минометов и пулеметов. Почти сразу был ранен в ногу заместитель командира полка подполковник Джузеппе Каччандра, еще одна пуля пробила пальто командира полка. Итальянцев охватило замешательство, но только на несколько минут.
Афанасьев далее рассказывает: «Полковник Беттони Каццаджо, которого сослуживцы до этого момента считали аристократом до мозга костей, обнаружил глубокие знания народного фольклора и обрушился с руганью на знаменосца. Лейтенант Эмануэле Дженцарди развернул знамя на ветру, и сотни людей дружно закричали «Сав-вой! Сав-вой!» – это был боевой клич полка».
Конницу моментально поддержала артиллерия. Три итальянских конных эскадрона построились перед своими окопами на виду у наступающих бойцов Красной армии и двинулись на них рысью, а затем галопом. Кавалеристы бросились навстречу врагу с обнаженными клинками, несмотря на численное превосходство и сильный минометный огонь противника.
Афанасьев считает, что уникальность этого боя заключается в том, что еще со времен Первой мировой войны конница атаковала в пешем строю. Так берегли и себя, и лошадей. А тут – шашки наголо и в галоп! Неожиданная атака и отсутствие у итальянцев предполагаемой паники вынудили Меркулова принять не самое лучшее решение – два батальона Красной армии преждевременно пошли в атаку. А пулеметчики из-за этого вынуждены были прекратить обстрел итальянцев.
«Итальянские кавалеристы атаковали стремительно. Отряд под командованием майора Лита, включая главного фельдфебеля и весь персонал штаба полка, мчался галопом с саблями наголо, воодушевляя свои подразделения. Налетев на неприятеля, они порубили тех, кто еще сопротивлялся, и заставили противника бежать и сложить оружие», – говорит ведущий сотрудник Центрального музея ВС.
Благодаря поддержке своих полковых орудий и пулеметного эскадрона полк «Савоя Кавалерия» полностью уничтожил два батальона Красной армии, а в следующей атаке рассеял и третий. Итоги этого боя известны, к сожалению, только по итальянским данным. Как всегда о неудачах в СССР молчали, молчат и в России. Итальянцы потеряли всего 40 человек, 79 были ранены. Они потеряли также около сотни лошадей, однако в то же время потери красноармейцев убитыми составили более 150 человек и до 900 человек – пленными. Кроме того, итальянцы захватили около сорока пулеметов, 4 полковых орудия и 10 минометов.
Афанасьев подытоживает: «Трагическая правда в данном случае заключается в том, что Меркулов и офицеры полка действовали, в общем-то, правильно и тактически грамотно. Атака была предпринята в полном соответствии с уставами и тактикой действий советских пехотных частей того времени…» Другое дело, что вся советская тактика того времени не годилась для современных войн. Пехотинец с винтовкой против кавалериста был также беспомощен, как и в Первую мировую войну, как и в Крымскую войну. Именно поэтому в 1943 году Красная армия перестала существовать, вместо неё ввели понятие Советская армия, как и изменили униформу – ввели погоны, другие петлицы, новые звания, упразднили комиссаров, изменили тактику, ввели новое вооружение, списали в утиль сложные в обращении дисковые ППШ.
Осенью 1942 года перестала существовать и 8-я итальянская армия. Её части понесли тяжелые потери. Полк «Савоя» участвовал, главным образом, в оборонительных боях, и в сентябре 1943 года его остатки вернулись на родину. Что же касается командира полка Алессандро Каццаджо, то он стал одним из лидеров антифашистского сопротивления в Италии.
Месяц спустя после обидного поражения от итальянцев за «умелое командование частями, образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» генерал-майору Меркулову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. О неприятном бое с Каццаджо все быстро предпочли забыть.
Уже в Первую мировую войну стало ясно, что конница и её роль уходят в прошлое истории войн. Однако Вторая мировая война показала, что баталии с участием кавалеристов все еще имеют место быть. Кавалерию в самом деле можно было ограниченно использовать, но точечно, в определенных участках фронта, против плохо вооруженной пехоты для неожиданного прорыва, как это и сделали итальянские кавалеристы «Савои». Ну а то, что творили со своей кавалерией поляки в 1939 году и советские командиры в 1942-м, иначе как бойней не назовешь. И если поляки хотя бы из-за банального заблуждения посылали своих улан под гусеницы танков, то оправдать красных комдивов не получается никак. Кавалерия Красной армии могла воевать только лишь против самой Красной армии, против сил, лишенных танков и пулеметов. Против хорошо моторизованной и вооруженной армии Вермахта кавалерия представляла собой лишь пушечное мясо.
Источники:
http://www.secret-r.net/arkhiv-publikatsij/34-2015/s-shashkoj-protiv-tanka
http://sovross.ru/articles/1207/20962
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B9_%D0%BF%D0%BE%D0%B4_%D0%9A%D1%80%D0%BE%D1%8F%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%BC%D0%B8
http://militera.lib.ru/research/isaev_av2/05.html