Одним из привычных многим символов России является медведь. Но ведь медведи существуют не только на территории России, да и в некоторых местах их больше, чем у нас.
Так откуда взялся медведь?
А ведь он стал таковым практически по ошибке.
Искажённое понимание письма дипломата
В начале XVI века в России побывал Сигизмунд фон Герберштейн. Это был дипломат Священной Римской империи, которого довольно сильно впечатлила наша страна, в особенности – морозы. Помимо прочего, он упоминал в переписке, что в особо лютые зимы обозлённые медведи-шатуны начинали бродить по лесу, а иногда и выходили к людям. По словам Сигизмунда, они врывались в дома к людям, из-за чего в страхе бежали, бросив всё добро.
Разумеется, речь шла об исключительных случаях. Собственно, они так поразили всех, что о них говорили. Эти истории дошли и до дипломата. Он описал такие случаи, отправляя письма своим друзьям. К письму Сигизмунда оказалось приковано большое внимание. Слухи стали распространяться. В итоге уже через довольно короткое время половина Европы считала, что где-то там, в страшной и холодной России по городам ходят медведи.
Английские купцы
Дальше в силу вступил маркетинг. Что обычно везут из страны? То, что с ней чаще всего и ассоциируется. В XVI веке всё было точно так же, мало что поменялось. Английские купцы, возвращаясь из России, ехали, конечно же, не с пустыми руками. Они везли меха, мёд, водку, а также медвежий жир. По их утверждениям, это средство отлично помогало против облысения. Почему именно против него? Логика простая: медведи – вон какие волосатые! Хотя взаимосвязь сейчас уловить трудно, почти 500 лет тому назад это казалось, видимо, более логичным. По крайней мере, на товар был стабильный спрос. И то, что хитрые купцы часто торговали обычным свиным жиром, мало кого волновало. Главное – легенда сохранялась.
«Медвежья академия» в городе Сморгань
Ещё больше для закрепления ассоциаций сделало открытие в XVII веке «Медвежьей академии» в городе Сморгань. Какие только слухи про неё не ходили. На самом деле это было что-то вроде циркового училища, где обучали дрессировке самых разных животных. И медведи даже не были долгое время в приоритете. Но громкое имя лучше всего привлекало меценатов, а значит – деньги.
Имелась одна проблема: к России это заведение не имело отношения. Открыли его в Речи Посполите. Однако такая “мелочь” тоже никого особо не смущала. Ведь для европейцев это находилось «где-то там на северо-востоке». К тому же славяне. Одно и то же, одним словом.
Политические карикатуры
К XIX веку из-за всего этого у России уже был, что называется, “устоявшийся имидж”. И когда в данный период потребовалось создание политических карикатур, образ медведя пришёлся как нельзя кстати. Использовать для этих целей государственный символ (того же двуглавого орла) нельзя – прямое оскорбление государства. На такую выходку косо могли бы посмотреть даже те, кому Российская империя не очень нравилась.
А вот медведь нигде не был официально закреплён как имперский символ. И в то же время он устойчиво ассоциировался с нашей страной, так что все прекрасно понимали, о чём идёт речь. Да ещё и образ получался так себе: большой, что хорошо сочеталось с огромной территорией; сильный, но не особо умный зверь, который предпочитает просто переть нахрапом. К таким политическим карикатурам вернулись позднее, во времена Холодной войны. Медведь отлично подходил для олицетворения того, кто бывал смертельно опасным, мог натворить дел, с кем стоило избегать лишних встреч.
Олимпийский мишка
Опровергать наличие такого символа у России всем надоело. И если нельзя избавиться от чего-то, то это можно возглавить. С такой логикой был предложен олимпийский мишка, который в итоге запомнился всему миру. Заметно, что образ сурового и кровожадного медведя решили облагородить и смягчить.
Дальше началась перестройка. И иностранцев вместе с матрёшками интересовали разные фигурки медведей. Торговали ими как сувенирами все 90-е. В итоге образ закрепился окончательно. Так что теперь и многие жители России уверенно ассоциируют страну с этим животным. Хотя исторически так было далеко не всегда, да и сложилось оно как-то само собой. Причём во многом — даже без нашего участия.